София Кульбицкая

ВЕЧНОСТЬ СИЮМИНУТНОСТИ
(опубликовано в газете "Московский Художник" №3-4 2012 г.)

Каждый, кто вступает на путь профессионального творчества (и речь не об одном только изобразительном искусстве) рано или поздно сталкивается с неявным противоречием, толкающим, однако, к необходимости раз от разу делать конкретный выбор. Это противоречие между «вечным» и «злободневным», «глубоким» и «острым», «незыблемым» и «актуальным». Речь идёт о выборе не только тем или «сверхидей», но и изобразительных средств и образного ряда – проще говоря, языка, которым автор рассказывает о том, что его волнует.

Тут возникает интересная проблема взаимосвязи между «о чём» и «как» - проблема, которую каждый автор решает по-своему, но на пути к решению которой его ждёт множество ловушек. Одна из них – что-то вроде цепной реакции, когда облюбованная тема (допустим, злободневно-социальная) тащит за собой набор присущих ей образных стереотипов, - либо, наоборот, приглянувшийся художнику образный ряд начинает «тянуть на себя одеяло», навязывая тематику, идею работы и даже набор изобразительных средств: проще говоря, автор поддаётся распространённому убеждению, что на языке «современности» можно говорить о ней и только о ней, тогда как право говорить о Вечном – удел лишь «вечных» образов (по крайней мере, тех, чья долгосрочность уже проверена временем).

Ещё более парадоксальная ситуация возникает, когда творец, решившись обратить свой взор на злободневное, современное и сиюминутное, всё же не может избавиться от отношения к ним, как к некоей угрозе его шансам остаться в Вечности (а об этом, без сомнения, грезит даже самый актуальный и коммерчески успешный художник). Подсознательное презрение к делу собственных рук заставляет его тщательно оберегать «вечное» от самого же себя, как роскошное лакомство, приберегаемое «на потом», -  что и лишает его последнего шанса на хотя бы случайную встречу с желанной и недостижимой вневременностью. Другая крайность – когда художник в отчаянном побеге от мимолётности нарочито игнорирует «приметы времени» или сводит их к минимуму, в итоге чего рискует обнаружить себя в башне из слоновой кости, которая вдобавок с каждым днём становится всё теснее. Ибо полное отсутствие привязки к современности – это всё же отсутствие движения, безжизненность, переходящая в мертвечину. Неразрешимое противоречие?..

Мы можем рискнуть – и попытаться сделать шаг в ту область восприятия, где этот антагонизм разрешается, нет – логически перестаёт существовать. Стоит только взглянуть на сегодняшний день со всеми его атрибутами лишь как на одну из бесчисленных проекций Вечности. Маленькое чудо, которое происходит при этом волевом акте, собственно, и есть чудо творчества: образы вещей и предметов, которые мы привыкли считать всего-навсего прозаическими фактами на службе современного комфорта, вдруг, как по волшебству, обретают вневременной статус, вставая в один ряд со своими более древними собратьями, в сознании творцов и потребителей искусства давно превратившимися из банальных предметов быта в символы, нагруженные массой дополнительных смыслов.

Яркий пример такого превращения можно увидеть в работах молодого московского художника Евгения Пономаренко. Мы с удивлением обнаруживаем, что величественность форм и «брутальная» красота линий коробки-новостройки, вышки электропередач или даже трансформаторной будки несёт в себе едва ли не больше эмоциональной информативности, чем, скажем, причудливая лепка старинного каменного фонтана («В серебряной тени»), - а такие актуальные образы предметного мира, как автомобиль, скейтборд, мобильный телефон, коробка огнетушителя, компьютерный экран готовы поспорить в смысловой и символической наполненности с уже и прежде многократно использованными в различных видах искусства окном, лестницей, зеркалом, цветком, фонарём (список можно продолжить). Возникает смутное ощущение, что нас обвели вокруг пальца и заставили снова думать о вечном теперь уже с помощью современнейшего, привычного нам в повседневности образного ряда. Триптих под названием «SMS» только обещает нам ненавязчивый рассказ о новейших средствах связи, а картина «Последний уровень» - о симпатичной компьютерной стрелялке; в итоге же мы вновь вляпываемся в то, чего не ожидали от этого знакомого и уютного – в Жизнь и Любовь, Войну и Смерть. Ради собственного спокойствия можно лишь надеяться, что внешне мирная картинка из жизни клубной молодёжи («Chemical Light») не подведёт нас подобным же образом, вдруг обратившись в нечто куда более страшное и головоломное – Время, выраженное через звук, выраженный, в свою очередь, через краски.

На последнем хочется остановиться особо. Наверное, в жизни каждого художника (в широком смысле слова) рано или поздно наступает момент, когда рамки только своего искусства становятся тесны ему и он подходит к необходимости поиска точек соприкосновения с другими его видами, выхода как бы в иное измерение выразительности. Разглядывая живопись Пономаренко, догадываешься о наличии у художника музыкальной эрудиции; вообще, восприятие звука играет значительную роль в творчестве Евгения. Можно сказать, что художник стремится изобразить на холсте не только видимое, но и слышимое. В «Chemical Light» автору удаётся то, что на первый взгляд невозможно – визуализировать музыку чисто изобразительными средствами, и нам остаётся только постфактум гадать, как это сделано - за счёт ли «кислотных» цветов, ритмичности расположения фигур, геометрических линий, отражающих продолжительность и «закольцованность» звука.

В работе «Выход», наоборот, ощущается полное отсутствие звука – но не потому, что автор забывает о нём, напротив, это отсутствие такого рода, которое только подчёркивает значимость отсутствующего. «Тишина, ты - лучшее Из всего, что слышал» (Б.Пастернак). Тишина - суть свободное пространство, которое мы сами вольны наполнить необходимыми нам смыслами (и не в этом ли заключается один из данных человеку «выходов»?..) Возможно, именно здесь - ключ к разгадке одного из композиционных секретов, чьё присутствие явственно прослеживается в целом ряде работ Евгения Пономаренко («Ступени», «Машины», «Индустриальная зона», «Sophia», «Последний уровень»). Художник играет с нами в странные игры, помещая видимый предметный мир в область периферического зрения, оставляя перед глазами небольшое пространство визуальной тишины, которое каждый волен заполнить по своему усмотрению. Ещё одно окошко в суете сиюминутности, через которое на зрителя лукаво поглядывает Вечность.

Сайт Евгения Пономаренко: http://www.eponomarenko.ru/gallery.php?type=1