Nov. 23rd, 2015 at 9:45 PM
irma_fludite
Как и в любом коллективе, где не хватает собственных впечатлений, у нас очень модно обсуждать частную жизнь знаменитостей. На днях, например, речь зашла об одной некогда известной сериальной актрисе, которая… (чего-то там. Подробностей не помню, да и не интересуюсь ими. Но фишка была в том, что она… - )
- …не покупает детям одежду! Они ходят в школу в одном и том же! И им такая жизнь, естественно, не нравится!
- Ничего страшного, - вытащила я из уха наушник с радио «Дачей», - это даже хорошо, что не нравится. Крепче будут. Как личности…
- Да ты что?! Это же подростки! Если ребёнку в таком возрасте нечего надеть, он чувствует себя ущербным. А это может привести к суициду!
- Тоже мне, беда – надеть нечего…
- Беда! – в два голоса возмутились коллега Е. и коллега В. – Ещё какая беда! Ты, просто, наверное, себя подростком уже не помнишь! Или тебе родители всё покупа…
Я вытащила из уха второй наушник.
- Когда я была подростком, - тихо заговорила я сдавленным от злобы голосом, - у нас была одна пара сапог на всю семью. Её надевал тот, кто в этот день шёл торговать газетами. Фасон «прощай-молодость». А одевалась я в бабушкины обноски. Просто доставали с антресолей старый чемодан и вынимали оттуда одежду. До 16 лет у меня не было ни одной своей вещи. А класс, в котором я училась, состоял из детей богатых предпринимателей…
Сквозь белую пелену ярости я с трудом различала плавающие где-то вдалеке испуганные лица пожилых тётушек. Коллега С. (42 года, после меня - самая молодая в нашей комнате) положила передо мной две «Коровки»: - Попей чайку! – и только тут я с ужасом обнаружила, что уже давно не шепчу сдавленной злобой, а ору дурным голосом:
– И почему-то я не покончила с собой, а разговариваю сейчас с вами!!! Живая, здоровая… и счастливая!!!
- И что? Скажешь, ты не чувствовала себя ущербной? - возмутилась старушка В.
- Конечно, нет!!! Какого чёрта?! Из-за шмоток, потому что какие-то мещане…
- Что значит мещане? Шмотками интересуются все, - обиделась коллега Е., очень ухоженная семидесятилетняя дама.
Мне стало стыдно.
Я постаралась взять себя в руки:
- Интересоваться можно по-разному…
- Да ты просто сама себя так уговариваешь! – воспряли духом старые дамы.
Стрёмные они какие-то, думала я, эти дети послевоенной Москвы.
Иногда мне кажется, что я старше их.
Такое чувство, что они все эти годы жили в хрустальных башнях, не знали ни голода, ни нужды.
А, может быть, и вправду не знали?..
Войну уже не застали, а девяностые годы пересидели в удачных замужествах.
Коллега Е., чья работа, говоря строго, состоит в том, чтобы сидеть за компом и жать пальцами на кнопки, считает свою зарплату – тридцатник в месяц чистыми – унизительно ничтожной. – Нет, ну а как же? У нас, между прочим, тяжёлая работа – мы целый день сидим за компьютером!
– Е.А., - осторожно спрашиваю я, - а вы бы сколько хотели?..
- Ну, хотя бы пятьдесят…
(Пятьдесят тысяч в нашей конторе получают ведущие инженеры, начальники секторов, изобретатели, у которых за плечами иногда - больше десятка патентов.)
- А вы знаете, Е.А., что в Москве живёт множество людей, у которых зарплата – 20 тысяч? 15 тысяч? Только впахивать им при этом приходится гораздо больше и тяжелее…
- Ну уж, пятнадцать… такого не бывает… - бормочет коллега Е., стараясь не глядеть на меня.
По её лицу видно, что ей неловко и стыдно слышать такое откровенное враньё из уст, в общем-то, симпатичного ей человека.
Наконец, она поднимает глаза:
- Так и быть, Ирма. Поверю тебе на слово.